Синдромы Аспергера, Дауна, Туретта, болезни Альцгеймера, Бехтерева и Паркинсона — эти имена-названия заболеваний известны широко за пределами медицинского сообщества.

А когда вообще появилась практика присваивать болезням имена их «первооткрывателей»? И как обстоят дела с этой научной «традицией» в современном мире? Об этом — в нашей исторической рубрике.

В течение XIX и начала XX веков более систематический анализ симптомов пациентов привел к выявлению новых состояний, каждому из которых требовалось название.

«Название болезни в честь врача, который ее описал, было способом утвердить авторитет научной медицины», — объясняет доктор Ричард Барнетт, историк медицины.

В истории развития науки в тех или иных странах были периоды, когда личностный характер эпонимов вызывал раздражение и неприязнь властей. Зачастую переименования происходили в тоталитарных обществах. В истории нашей страны подобная практика связана, например, ситуация с названием самого известного признака перитонита – симптома раздражения брюшины Щёткина–Блюмберга. Прежде он именовался как симптом Блюмберга–Щёткина, но в определенный период истории иностранный автор J.M. Blumberg «не смел» цитироваться раньше Дмитрия Сергеевича Щёткина. Комизм ситуации – в том, что ни один из указанных авторов не являлся первооткрывателем признака.

Гендерное неравенство в сфере медицинских эпонимов

На сегодняшний день специалистам известны более сотни эпонимов, обозначающих различные состояния, заболевания, недуги и синдромы, среди которых представлено крайне мало женских имен: так, в 2022 году Дженни Стюарт-Смит, Кэтрин Скотт и Мишель Джонстон провели независимое исследование, по результатам которого было выявлено 3 504 эпонима. Из них было 3 374 (96%) мужских эпонима и всего 130 (4%) женских эпонимов.

Приведем примеры из мировой практики наименований болезней и важных медицинских открытий. Например, если взять букву «А», на сегодняшний день известны:

• Синдром Айкарди-Гутьер. Энцефалопатия с ранним началом, по-видимому, генетическая, впервые была описана в 1984 году при наблюдении 8 семей двумя выдающимися неврологами: Жаном Айкарди, доктором медицины, и Франсуазой Гутьер, доктором медицины.
• Болезнь Олбрайта-Батлера-Блумберг. Рахит, также называемый Х-сцепленным устойчивым к витамину D рахитом.
• Болезнь Андерсен. Это редкое наследственное нарушение обмена веществ, также называемое болезнью накопления гликогена IV типа. Его иногда называют по имени его первооткрывательницы, колумбийского патологоанатома Дороти Хансин Андерсен.
• Синдром Андерсена-Тавила. Это форма периодического паралича и удлинения интервала QT. Впервые он был описан датской командой во главе с доктором медицины Эллен Андерсен в 1971 году, а затем описан доктором Раби Тавилом в статье под названием «Синдром Андерсен» в 1994 году, после чего название было изменено на синдром Андерсена-Тавила.
• Оценка по шкале Апгар. Доктор Апгар была акушером-анестезиологом, первой женщиной-профессором Колледжа врачей и хирургом Колумбийского университета, а также первой женщиной, возглавившей там отделение. Она была яростным защитником общественного здравоохранения, выступая за вакцинацию против краснухи для предотвращения будущих проблем со здоровьем, а также за тестирование на резус-фактор.

Заметьте, что многие эпонимы даже в этом ряду представляют собой сочетания мужских и женских имен.

Авторы исследования 2022 года упоминают, что женские эпонимы «родом» из 27 разных стран. Основная доля стран происхождения женских эпонимов: США (50%), Англия (9%), Германия (8%) и Канада (6%). Статистика по мужским эпонимам: Германия – 19%, Франция – 16%, Англия – 15% и США – 10%, что почти наверняка отражает смену власти в государствах и иные исторические перемены.

Женские эпонимы характерны для таких специализаций как генетика, педиатрия и патологическая анатомия. Среди мужских преобладают анатомия, хирургия, неврология, психиатрия и физиология.

Пик эпонимической атрибуции приходится на конец 1800-х и начало 1900-х годов, когда одноименные термины часто использовались в качестве необходимых названий для вновь открытых заболеваний, а точная природа болезней еще не была понята в полной мере. Благодаря более совершенным системам классификации, расширенным знаниям о патогенезе, улучшенной глобальной номенклатуре и более строгому подходу к системам именования заболеваний со временем эпонимическая атрибуция резко сократилась.

Важно отметить, что золотой век эпонимизации закончился задолго до того, как было достигнуто гендерное равенство: сегодня в медицине и других науках женщины относительно недавно достигли паритета с мужчинами.

В биографических свидетельствах первооткрывательниц, к сожалению, гендерное несоответствие также налицо: например, доктор Айкарди «хорошо известен как один из самых уважаемых детских неврологов всех времен», в то время как в во всей сети Интернет почти нет сведений о его соавторе — Франсуазе Гутьер. 

Единственный врач-соавтор работ о редкой форме рахита, о которой также нет информации в Интернете, — загадочная Эстер Блумберг, в то время как Фуллер Олбрайт был известным американским эндокринологом, а Аллан Мэйси Батлер — руководитель педиатрии в Больнице общего профиля Массачусетса.

Дороти Хансин Андерсен, описавшая наследственное нарушение обмена, между прочим, была первым врачом, заметившей и описавшей кистозный фиброз. Если бы доктор Андерсен была мужчиной, возможно, муковисцидоз имел бы другое название и по сей день.

В списке на литеру «А» есть еще одна значимая фамилия. Уинифред Эшби (Ashby, 1879-1975) имела «скромную» степень доктора наук. При этом разработанный ею метод Эшби для определения выживаемости эритроцитов остается краеугольным камнем гематологии. До ее открытия было широко распространено мнение, что все эритроциты умирают всего через две-три недели, тогда как на самом деле они живут до 110 дней.

О практике названия медицинских терминов по имени исследователя

Как и многие другие их коллеги-мужчины, д-р Алоис Альцгеймер и д-р Джеймс Паркинсон не стремились к увековечиванию своего имени в названии описанных ими патологий. Например, сам Паркинсон предложил название «возбуждающий паралич», но прижилось название «болезнь Паркинсона», после смерти Паркинсона предложенное неврологом Жаном-Мартеном Шарко.

Из сравнительно «современных» болезней, имена которым были «присвоены» относительно недавно, следует упомянуть, например, синдром Хьюза, описанный в 1970-х годах, когда доктор Грэм Хьюз, ревматолог, работавший в больнице Лондонского моста, заметил, что у ряда его пациентов специфика крови была связна с риском образования опасных для жизни тромбов.

Закат эпонимов

На сегодняшний день институт присвоения заболеванию имени исследователя или открывателя изжил себя: связано это, как отмечает доктор Барнетт, с тем, что «большинство передовых исследований проводится большими группами, а не отдельными людьми. Эпонимы не дают полезной клинической информации, и они не всегда имеют большое значение, когда пересекают культурные или языковые границы».

Показательна дискуссия 2007 г.: тогда на страницах Британского медицинского журнала разгорелся жарский спор между английским нефрологом А. Войводтом и американским ревматологом Э. Маттесоном, а также историком медицины Джудит А. Витворт из Национального университета Австралии. Первые призывали к отказу от эпонимов, ссылаясь на то, что они часто не отражают истинного приоритета авторов (синдром Бехчета, например, описывался на 7 лет ранее турецкого врача Гюлюши Бехчета греком Бенедиктосом Амантиадесом). Также эпонимы не облегчают изучения медицины (только при митральной недостаточности имеется 31 именной симптом!) и не соответствуют задаче интернационализации медицинских знаний.

Немаловажный аргумент в этом споре как раз касается национального характера эпонимов: одни и те же болезни и синдромы в медицинском сообществе разных стран исторически принято именовать в честь разных медиков (американцы называют сидеропенический ларингофарингоэзофагит синдромом Пламмера–Винсона, британцы то же заболевание именуют «синдром Патерсона–Келли», а скандинавы – «синдром Вальденстрёма–Кьельберга»). Это неизбежно сказывается на взаимопонимании отечественных и некоторых зарубежных специалистов.

В эпоху мобильности врачебных кадров и автоматизации информационных процессов, а также «медицинского туризма» даже особенности традиционной транскрипции могут сильно осложнить взаимопонимание: англо-американское Bekhterew’s disease (болезнь Бехтерева) и немецкое Bechterew’s – опознаются компьютерами как 493 разные болезни.

Участников дискуссии волновало и то, что не все пионеры медицины, увековеченные в эпонимах, были хорошими и высокоморальными людьми.

Например, первооткрыватель синдрома Рейтера (Ганс Рейтер) был активным нацистом и участвовал в экспериментах над узниками фашизма, Фридрих Вегенер, первым описавший гранулёматоз Вегенера, также участвовал в нацистском движении и даже разыскивался как военный преступник. Эразистрат Хиосский проводил опыты на рабах, а Петр Великий передавал лейб-медику Николаю Ламбертовичу Бидлоо приговоренного к смерти преступника для прижизненного анатомирования.

Возражая Войводту и Матессону, Джудит А. Витворт заметила, что: «История – это то, что случилось, а не то, что нам или ревизионистам хотелось бы, чтобы случилось. Указывать людям, что они должны или не должны говорить и писать – чревато опасностью…».

Как бы то ни было, дискуссии продолжались, и в 2015 году Всемирная организация здравоохранения объявила о «передовой практике» для обозначения новых инфекционных заболеваний человека и призвала «ученых, национальные власти и СМИ» прислушаться к этим рекомендациям.

По рекомендациям ВОЗ, название болезни должно состоять из общего описательного термина, основанного на симптомах (респираторное заболевание, водянистая диарея), гендерной и возрастной принадлежности пациентов (младенец, подросток, мать), сезонности (лето, зима) и тяжести (легкая, серьезная). Имя также может включать другие фактические элементы, такие как окружающая среда (болото, пустыня), год и месяц открытия болезни.

В обозначении недуга можно также использовать наименования патогенных микроорганизмов, а также различные индексы типа 1, 2, альфа, бета, гамма и так далее.

Еще одной важной причиной принятия новой парадигмы, помимо ухода от индивидуальной работы к командным исследователям, стала обратная сторона этого института, когда использование в названиях заболеваний топонимов, видов животных или ссылок на культуру, население, отрасль или род занятий приводило к стигматизации и наносило вред людям, животным, регионам и экономике стран.

Об этом мы расскажем на следующей неделе!

Источники:

• https://www.nytimes.com/2015/05/09/health/who-reaching-for-political-correctness-in-new-disease-names.html
• https://www.nkj.ru/archive/articles/27293/
• https://www.gazeta.ru/social/2021/03/06/13502354.shtml
• https://www.bbc.com/news/health-34913764
• https://www.irishexaminer.com/business/arid-20449066.html
• перечень эпонимов https://en.wikipedia.org/wiki/List_of_eponymous_diseases
• https://litfl.com/where-are-all-the-women/
• https://www.kevinmd.com/2016/09/medical-eponyms-women-clearly-underrepresented.html
• https://cyberleninka.ru/article/n/eponimy-v-meditsinskom-obrazovanii-i-v-ustah-vrachey-ustarevshee-ili-vechnoe